Follow along with the video below to see how to install our site as a web app on your home screen.
Примечание: This feature may not be available in some browsers.
В моем понимании подвиг - это отдать жизнь
+ ролика в том что хотя бы пытается пнуть в нужном направлении.
Очень хорошо сказала.Спасибо!тебе дали тело - вот и помогай ему быть чистым и здоровым. И душа требует чего хорошего - тоже сделай.
Мы — стадо, миллионы нас голов
Пасемся дружно мы и дружно блеем
И ни о чем на свете не жалеем.
Баранье стадо — наш удел таков,
В загон ведут нас — мы спешим в загон,
Ведут на выпас — мы спешим на выпас.
Быть в стаде — основной у нас закон
И страшно лишь одно — из стада выпасть.
Когда приходит время — нас стригут,
Зачем стригут — нам это не понятно
Но всех стригут, куда ж деваться тут
Хоть процедура эта крайне неприятна.
А пастухам над нами власть дана,
Сказали что по воле колдуна.
Так и живем не зная тех тиранов
Что превратили нас в баранов.
Ах, как сочна на пастбище трава!
Как холодна вода в ручьях журчащих!
Зачем нам знать о кознях колдовства,
Когда так сладок сон в тенистых чащах…
Да, хлещет по бокам пастуший кнут.
Что ж из того: не отставай от стада!
А у загонов крепкая ограда
И пастухи нас зорко стерегут!
Но все ж вчера пропали два барана…
Не помогла им пастухов «охрана».
Их съели сами пастухи, а виноваты будут волки.
Но стаду наплевать на братьев с «верхней полки»
Мы стадо, миллионы нас голов.
Идем, покачивая бурдюками.
Нам не страшны проделки колдунов.
Бараны мы — что хочешь, то и делай с нами.
Kewl, вот dexgun поржал над тем, чем ты гордишься, а у него вон чего Адрес: Мужчина
Считаю нужно помогать когда человек остро в чем-то нуждается. Сигнал этому мужик стоит лицом к дороге и тянет руку а позади машина с поднятм капотом. Или когда тебе это ничего не стоит, к примеру придержать дверь, помочь советом и тд. А по поводу возврата, вон далеко ходить не нужно, в Минском метро когда терракт был. Люди сами ранненые, контуженные сами выносил раненых, потом возращались опять, все друг другу помогали, кто чем мог. А между прочим все начинается с того что в метро к примеру при выходи люди придерживают всегда тебе дверь чтобы по лбу не стукнула.Но вот это вот насильно - иди и помогай, ты сам тут еле дышишиь, а оно тебе под ухом - мы должны быть хорошими и помогать - не. Вот эти церковные бредни - не.
Смотря как ты ее отдал. На поле боя не отступил, не сдался это уже дорогого стоит. Или даже упомянуты Марат Казей, разведчик, попал в окружение, отстреливался до последнего протона, разве подвиг был бы сдаться? Но он достал последнюю гранату подождал когда подойдет больше немцев и подорвал их и себя.Отдать жизнь – это глупо, это не подвиг, словить пулю может каждый дурак. Забрать жизнь врага и не отдать свою, это более перспективно.
Trilenium написал(а):По сабжу - бред. Кто рулит страной пусть и отвечает за преступность в стране, за низкий уровень жизни, за медицину, образование, коррупцию, наркоту и прочее.
Ролик создан русским правительством для отвода глаз: "люди, мы святые, а вот вы жалкие ублюдки - пьете, курите, нихрена не делаете и т.д. А вот правительство вообще тут не причем."
Ну отдал, ну тебя не стало, тебе стало лучше от этого? Нет, потому что тебя не стало. И уже по*уй кто и как к этому факту как будет относиться - заносит в подвиг, +1 в количество убитых или т.п.В моем понимании подвиг - это отдать жизнь или посвятить эту самую жизнь в пользу достойной идеи. Где эти идеи в сегодняшние дни?
Подвиг это героический поступок человека или группы людей, направленный на достижение какой-то цели. И не нужно искажать понятие, подвиг это всегда хорошо. Тут лишь дело случая и внутреннего мира человека. Небыло бы героев, ВОВ мы бы не выиграли. И скорее всего тебя бы в живых небыло. А примеры подвигов могут быть разными, и не обязательно насмерть, вот по истине героический поступок. И я думаю если бы этот солдат мог венутся назад в прошлое. Выбор он бы свой не изменил.chibit написал(а):Ну отдал, ну тебя не стало, тебе стало лучше от этого? Нет, потому что тебя не стало. И уже по*уй кто и как к этому факту как будет относиться - заносит в подвиг, +1 в количество убитых или т.п.
Ну посвятил, а уже при смерти понял, что прожил жизнь зря и идея была говном.
В АПРЕЛЕ 1945 года передовые части советских войск вышли к Берлину. Город оказался в огневом кольце окружения. 220-й гвардейский стрелковый полк наступал по правому берегу реки Шпрее, от дома к дому продвигаясь к имперской канцелярии. Уличные бои шли днем и ночью.
За час до начала артподготовки Николай Масалов в сопровождении двух ассистентов принес знамя полка к Ландвер-каналу. Гвардейцы знали, что здесь, в Тиргартене, — перед ними главный бастион военного гарнизона германской столицы. Бойцы выдвигались к рубежу атаки мелкими группами и поодиночке. Кому-то предстояло форсировать канал вплавь на подручных средствах, кому-то прорываться сквозь шквал огня через заминированный мост.
До начала атаки оставалось 50 минут. Установилась тишина — тревожная и напряженная. Неожиданно сквозь это призрачное безмолвие, смешанное с дымом и оседающей пылью, послышался детский плач. Он доносился словно откуда-то из-под земли, глухо и призывно. Ребенок с плачем произносил одно понятное всем слово: «Мут-тер, муттер...», ведь все дети плачут на одном языке. Раньше других детский голос уловил сержант Масалов. Оставив у знамени ассистентов, он поднялся почти во весь рост и напрямик побежал в штаб — к генералу.
— Разрешите спасти ребенка, я знаю, где он...
Генерал молча разглядывал невесть откуда взявшегося солдата.
— Только обязательно вернись. Надо вернуться, ведь этот бой— последний, — по-отечески тепло напутствовал его генерал.
— Я вернусь, — промолвил гвардеец и сделал первый шаг в сторону канала.
Площадь перед мостом простреливалась огнем пулеметов и автоматических пушек, не говоря о минах и фугасах, густо усеявших все подступы. Сержант Масалов полз, прижимаясь к асфальту, осторожно минуя едва приметные бугорки мин, ощупывая руками каждую трещину. Совсем рядом, выбивая каменистую крошку, проносились пулеметные очереди. Смерть сверху, смерть снизу — и негде от нее укрыться. Уворачиваясь от смертоносного свинца, Николай нырнул в воронку от снаряда, будто в воды родной сибирской Барандатки.
В Берлине Николай Масалов насмотрелся на страдания немецких ребятишек. В чистеньких костюмчиках они подходили к солдатам и молча протягивали пустую консервную банку или просто исхудавшую ладошку. И русские солдаты
совали в эти ручонки хлеб, куски сахара или усаживали худющую компанию вокруг своих котелков...
...Николай Масалов пядь за пядью приближался к каналу. Вот он, прижав автомат, уже перекатился к бетонному парапету. Тут же хлестнули огненные свинцовые струи, но солдат уже успел скатиться под мост.
Вспоминает бывший комиссар 220-го полка 79-й гвардейской дивизии И.Падерин: «И исчез наш Николай Иванович. Он пользовался большим авторитетом в полку, и я боялся стихийной атаки. А стихийная атака, как правило, лишняя кровь, да еще в самом конце войны. И вот Масалов будто почувствовал нашу тревогу. Вдруг подает голос: «Я с ребенком. Пулемет справа, дом с балконами, заткните ему глотку». И полк без всякой команды открыл такой яростный огонь, что я, по-моему, за всю войну не видел такого напряжения. Под прикрытием этого огня Николай Иванович вышел с девочкой. Он был ранен в ногу, но не сказал...»
Вспоминает Н.И.Масалов: «Под мостом я увидел трехлетнюю девочку, сидевшую возле убитой матери. У малышки были светлые, чуть курчавившиеся у лба волосы. Она все теребила мать за поясок и звала: «Муттер, муттер!» Раздумывать тут некогда. Я девочку в охапку — и обратно. А она как заголосит! Я ее на ходу и так, и эдак уговариваю: помолчи, мол, а то откроешь меня. Тут и впрямь фашисты начали палить. Спасибо нашим — выручили, открыли огонь со всех стволов».
Орудия, минометы, автоматы, карабины прикрывали Масалова шквальным огнем. Гвардейцы прицельно били по огневым точкам врага. Русский солдат встал над бетонным парапетом, закрыв собой от пуль немецкую девочку. В этот момент над крышей иссеченного осколками дома с колоннами поднялся ослепительный диск солнца. Его лучи ударили по вражескому берегу, на некоторое время ослепив стрелков. Одновременно ударили пушки, началась артподготовка. Казалось, что весь фронт салютует подвигу русского солдата, его человечности, которую он не растерял на дорогах войны.
Вспоминает Н.И.Масалов: «Перебрался я через нейтральную зону. Заглядываю в один, другой подъезд домов — чтоб, значит, сдать ребенка немцам, гражданским. А там пусто — ни души. Тогда я прямым ходом в свой штаб. Товарищи окружили, смеются: «Покажи, что за «языка раздобыл». А сами кто галеты, кто сахар девочке суют, успокаивают ее. Сдал ее с рук на руки капитану в накинутой плащ-палатке, который воды ей из фляжки давал. А потом я вернулся к знамени».
ЧЕРЕЗ несколько дней в полк приехал скульптор Е.В.Вучетич и сразу же разыскал Масалова. Сделав несколько набросков, распрощался, и вряд ли Николай Иванович в тот момент представлял, зачем понадобился художнику. Вучетич не случайно обратил внимание на воина-сибиряка. Скульптор выполнял задание фронтовой газеты, подыскивая типаж для плаката, посвященного Победе советского народа в Отечественной войне. Эти эскизы и наброски пригодились Вучетичу позже, когда он приступил к работе над проектом знаменитого ансамбля-памятника. После Потсдамской конференции глав союзных держав Вучетича вызвал к себе Климент Ефремович Ворошилов и предложил приступить к подготовке скульптурного ансамбля-памятника, посвященного Победе советского народа над фашистской Германией. Первоначально предполагалось поместить в центре композиции
величественную бронзовую фигуру Сталина с изображением Европы или глобусным полушарием в руках.
Скульптор Е.В.Вучетич: «Главную фигуру ансамбля смотрели художники, скульпторы. Хвалили, восхищались. Но я испытывал неудовлетворенность. Надо искать другое решение.
И тут я вспомнил советских воинов, которые в дни штурма Берлина выносили из зоны огня немецких детей. Метнулся в Берлин, побывал в гостях у советских солдат, встречался с героями, сделал зарисовки и сотни фотографий — и вызрело новое, свое решение: солдат с ребенком на груди. Вылепил фигуру воина метровой высоты. Под ногами его — фашистская свастика, в правой руке автомат, левая придерживает трехлетнюю девочку».
Пришла пора продемонстрировать оба проекта под светом кремлевских люстр. На первом плане — монумент вождя...
— Слушайте, Вучетич, вам не надоел этот, с усами?
Сталин указал мундштуком трубки в сторону полутораметровой фигуры.
— Это пока эскиз, — попытался кто-то заступиться.
— Автор был контужен, но не лишен языка, — отрывисто бросил Сталин и устремил взгляд на вторую скульптуру. — А это что?
Вучетич поспешно снял пергамент с фигуры солдата. Сталин осмотрел его со всех сторон, скупо улыбнулся и сказал:
— Вот этого солдата мы и поставим в центре Берлина, на высоком могильном холме... Только знаете, Вучетич, автомат в руке солдата надо заменить чем-то другим. Автомат — утилитарный предмет нашего времени, а памятник будет стоять в веках. Дайте ему в руку что-то более символичное. Ну, скажем меч. Увесистый, солидный. Этим мечом солдат разрубил фашистскую свастику. Меч опущен, но горе будет тому, кто вынудит богатыря поднять этот меч.